Прочитав в только что полученном апрельском номере "Врача-гомеопата" письмо почтенного товарища д-ра Боянуса (старшего), пользуюсь случаем и с своей стороны высказать несколько мыслей по тому же поводу — почему у нас в России, несмотря на то, что число приверженцев гомеопатического лечения растет, число врачей-гомеопатов не только не увеличивается, а скорее, даже уменьшается. Факт этот крайней важности, и на него должно быть обращено серьезное внимание со стороны тех, кому дорого дальнейшее развитие и процветание гомеопатии.

Конечно, то, что с кафедр гомеопатия всегда лишь высмеивается и трактуется как простое шарлатанство, как нечто противоречащее здравому смыслу и всем данным современной науки, — все это, конечно, не может породить в слушателях желания изучить ближе этот метод лечения или хотя бы ближе познакомиться с ним. Но ведь со стороны противников гомеопатии, не верящих ей и не понимающих ее, и нельзя ждать иного отношения, помимо того, которое они проявляют к этому методу лечения. Ведь никто из гомеопатов не станет отрицать, что это они делают в громадном большинстве случаев вполне чистосердечно и в полном убеждении, что они поступают правильно. А что сделали мы, гомеопаты, чтобы убедить наших противников в ошибочности их взглядов? Не особенно много. Нас ругают — мы отругиваемся. С нами не хотят консультировать, говорят, что мы шарлатаны, что мы не приносим никакой пользы больным. Мы платим той же монетой: врач-гомеопат не станет лечить больного вместе с аллопатом; больному сплошь и рядом ставится ultimatum — гомеопатия или аллопатия, и больные прекрасно это знают и скрывают тщательно, если им почему-либо приходится пользоваться услугами врачей той и другой школы; гомеопат обязательно обвинит своего коллегу-аллопата в том, что он отравляет своего больного, хотя бы тот прописывал самые невинные средства, что, как известно, практикуется современными врачами очень часто. Мы стараемся обвинять современную медицину в том, чем она грешна была сто лет тому назад. Со времени Ганемана гомеопатия очень мало изменилась, школьная же медицина современная, по крайней мере в том виде, в каком она преподается с кафедр, не имеет почти ничего общего с той школьной медициной, которая была во времена Ганемана. А между тем мы все повторяем одно и тоже. Мы стараемся доказать, что школьная медицина приносит только вред, что в ней не заключается ни одной положительной стороны, и стараемся во что бы то ни стало поступать не так, как это принято у наших противников, или по крайней мере делать вид, что мы поступаем не так, как они. Правда, некоторые врачи-гомеопаты (как, например, многоуважаемый Л. Е. Бразоль в своих прекрасных публичных лекциях о гомеопатии) старались выяснить истинное значение гомеопатического метода, показать, в каком отношении находится он к школьной медицине, и отдавали должное методами этой последней, и подобные попытки всегда имели большое значение для гомеопатии, обращая на нее внимание не только лечащейся публики, но и врачей. Но на практике большинством врачей-гомеопатов проводятся другие идеи, который никоим образом не могут способствовать нашему сближению с нашими сотоварищами-аллопатами. Эта тенденция гомеопатов во всем стараться отличаться от "аллопатов" прекрасно усвоена публикой, настолько старательно и (к сожалению, скажу) удачно она проводилась. И поэтому эта публика бывает всегда крайне удивлена, когда врач-гомеопат посоветует кому-либо из своих больных, например, вскрыть нарыв, готовый лопнуть, или взять, скажем, порошок мелу в обыкновенной аптеке или аптекарском складе, для того чтобы чистить зубы; удивлена потому, что она знает, что то же посоветует и всякий врач-аллопат.

Подобные факты должны, конечно, лишь озлоблять наших противников. Раз мы считаем себя апостолами истины, то мы не должны забывать, что истина не доказывается мечом, мы не должны уставать доказывать приведением в подтверждение ее неоспоримых фактов, и при том фактов, доказательных не для нас, а для наших противников, для чего освещать их не с своей точки зрения, а применительно к воззрениям противника; мы должны быть искренни до мелочей и правдивы до щепетильности — этим только мы обезоружим наших противников и можем надеяться привлечь их на свою сторону. Говорю это по личному опыту. Поступая таким образом, я почти со всеми врачами, с которыми пришлось мне сталкиваться в обществе, по службе или у постели больного, за исключением лишь очень немногих (в семье ведь не без урода), сохранил вполне товарищеские отношения. Нужно также не забывать, что в наш век широкого господства теорий, притом теорий, обязательно всеми признаваемых, гомеопатические принципы, непонятные с точки зрения этих общепринятых теорий, не могут быть приняты à priori. Убеждение же в истинности их опытным путем представляет тоже массу трудностей, так как у нас нет ни больниц, где врачи могли бы наблюдать гомеопатический метод лечения на большом количестве больных, ни вполне доказательных статистических данных.

В своем докладе Одесскому обществу последователей гомеопатии, читанном в очередном собрании общества 27 января сего года, говоря о необходимости общества самому заботиться о создании контингента специалистов врачей-гомеопатов "устройством заведений, могущих служить школой для врачей, желающих посвятить себя гомеопатии", я между прочим говорил:

Подобной школой для образования необходимых нас специалистов врачей-гомеопатов могла бы служить хорошо устроенная больница, обставленная всеми необходимыми приспособлениями согласно последнему слову современной медицинской науки, и потому-то учреждение подобных больниц составляет предмет пламенных желаний всех гомеопатических обществ. И там, где эта цель достигнута (как, например, везде за границей — во Франции, Англии, Германии, Австро-Венгрии, Бельгии, Испании в особенности Сев.-Америк. Соед. Штатах), там дело гомеопатии стоит не в пример прочнее, нежели у России, где так мало врачей-гомеопатов именно потому что врачам не только негде специализироваться по гомеопатии, но даже просто убедиться в действительности этого метода лечения. Практикующие в России гомеопатический метод врачи сделались гомеопатами в силу особенных, исключительно благоприятных условий. В особенности для молодого поколения врачей сделаться гомеопатами при существующих условиях почти невозможно. В самом деле, современному врачу для того чтобы он мог убедиться в действительности какого-либо лечебного метода, необходимо: 1) иметь точное представление о том болезненном состоянии, с которым он имеет дело и которое хотят лечить по данному методу, а для этого необходимы соответственные исследования и приборы, и 2) убедиться, опять-таки при помощи соответственных исследований, принятых современной медицинской наукой, в том, что данное лекарство или лечебный метод действительно производит в больном организме те физиологические изменения, о которых говорит предлагающий данный метод или лекарство. И то, и другое возможно легко только в больнице. Получить же подобное убеждение в частной практике (в частных домах) и даже амбулаторной (в лечебнице), где невозможны подобные точные наблюдения, довольно затруднительно. Что касается чтения книг и собственного опыта, то они еще менее пригодны, так как к гомеопатическим книгам современный врач поневоле должен относиться с недоверием, раз с университетской скамьи вынес лишь презрение к гомеопатии как явному шарлатанству или в крайнем случае печальному недомыслию. Остается еще собственный опыт, но он требует от врача и большого гражданского мужества, и, кроме того, некоторой доли предварительного убеждения. Дело в том, что в силу господствующего теперь воззрения на значение внушения при лечении болезней и вследствие объяснения несомненных случаев излечений гомеопатическими средствами или случайностью, или внушением, врачу, желающему убедиться в действительности гомеопатических средств, для полного убеждения необходимо произвести значительное количество опытов. Но раз только он назначит кому-либо из своих больных гомеопатическое средство, как его товарищи заклеймят гомеопатом, отвернутся него как от зачумленного, что для врача, еще только испытывающего, конечно, не может быть желательно, так как он ведь не знает, к каким выводам приведут его эти опыты, и даже больше того — он ждет именно отрицательных результатов.

В этом-то проклятии, которому предали гомеопатию современные учителя медицины, и заключается главная причина того, что хотя и имеются врачи, интересующиеся гомеопатией, но они не имеют возможности настолько ознакомиться с ней, чтобы сделаться гомеопатами.

Гораздо больше удобств в этом отношении представляют больницы. Во-первых, их могли бы посещать врачи в качестве простых зрителей, нисколько не рискуя своей репутацией, и, во-вторых, то, что они увидели бы там, для них было бы гораздо убедительнее, так как в больнице (в особенности хорошо обставленной) они могли бы и точно исследовать больного, и проследить течение его болезни, и ясно наблюдать действие на него лекарства. Наконец, если бы кто-либо из них убедился в действительности гомеопатического метода и пожелал специализироваться в нем, то он, работая в подобной больнице под руководством опытных уже в этом деле товарищей, мог бы относительно легко приобрести необходимый навык в лечении гомеопатическими средствами. Приобретение же подобного навыка помимо больницы, из книжек и собственного опыта, требует затраты массы времени и труда.

Я думаю, всякий согласится с справедливостью высказанного мной в вышеприведенном отрывке из моего доклада.

Но в настоящее время в Петербурге имеется уже небольшая больничка на 12 кроватей Общества врачей-гомеопатов, и в текущем же году предстоит открытие прекрасно обставляемой больницы Общества последователей гомеопатии на 40 кроватей. Значит, с устройством этих больниц для врачей получается и у нас в России возможность ближе знакомиться с гомеопатией и для желающих из них специализироваться в ней. Нужно только, чтобы дело было обставлено умело и было доброе желание. Здесь я должен указать (так сказать, в скобках) еще на один печальный факт, имеющий большое влияние на недостаток у нас врачей-гомеопатов, а именно: мы охотно и с большой радостью встречаем всякого нового приверженца гомеопатии.... из неврачей, на всякого же нового приверженца гомеопатии из врачей очень многие товарищи смотрят как на конкурента и потому далеко не оказывают ему той поддержки, в которой он так нуждается, особенно в начале своей деятельности. В результате между нашими русскими врачами-гомеопатами явилась та рознь, о которой говорит д-р Боянус и на которую жалуется в своем добавлении к письму его редактор-издатель нашего единственного в России гомеопатического органа д-р Флемминг.

Вот главные причины, почему у нас мало врачей-гомеопатов и почему не делаются гомеопатами даже врачи, сочувствующие этому методу лечения (а таковые, хотя в очень небольшом числе, но несомненно есть).

Но кроме вышеизложенных причин, есть еще и другие, благодаря которым врачи так мало интересуются гомеопатией. Увлекшись пропагандой своего терапевтического метода среди неврачей, мы почти совершенно игнорируем врачей. У нас масса книг и сочинений для неврачей и почти ничего нет для врачей, которым приходится поэтому пользоваться лишь популярными сочинениями по гомеопатии и выбирать оттуда жемчужные зерна из разного неудовлетворительного материала. На массу являющихся у врача вопросов в русской гомеопатической литературе он не найдет даже намека на ответ. Скажут, что специальные сочинения для врачей имеются в заграничной литературе, но... не всякий знает языки, да и кроме того, за границей тоже издается больше сочинений лишь для неврачей. Какие же имеются капитальные сочинения для врачей, в русской литературе нет даже указаний, потому что они главным образом разбросаны по разным журналам. Кроме того, теоретическая часть гомеопатии совсем не разработана; идеи ее, как справедливо выразился д-р Sperling (см. "Врач-гомеопат", 1895, № 8, стр. 342), совершенно новые для читателя, захватывают его совершенно врасплох, и потому он не может оказать им доверия; сочинений, связывающих две враждебных медицинских школы, тоже не существует, — как же мы хотим, чтобы врачи заинтересовались гомеопатией, особенно в наш век погони за ясными теоретическими основами? Мы охотно хватаемся за все новейшие открытия и наблюдения, бросающие какой-либо свет на гомеопатические принципы или каким-либо образом подтверждающие их, как опыты Jäger'a, Nageli и проч., но сами не только ничего не сделали в этом направлении, но даже не занялись дальнейшим развитием и разработкой этих наблюдений. Мы как будто ждем, пока наши противники убедятся в истинности наших принципов и дадут доказательства их, достаточные для них и для нас. Они работают, ищут, а мы... с олимпийским величием взирая на их труд, и где только можно даже третируя их, ждем, чтобы они нам доказали то, чего мы сами не понимаем, а знаем лишь на основании опытных наблюдений. И действительно, дело, кажется, клонится к тому, что мы получим разработку гомеопатии из рук... наших противников. Не говоря о массе научных работников, которые даже не подозревают, к чему могут привести их работы, укажу хотя бы на известных читателями "Врача-гомеопата" проф. фармакологии в Грейфсвальде Н. Schulz'a и д-ра Sperling'a (в Берлине).

Но что же нам делать, чтобы поднять престиж гомеопатии, чтобы обратить на нее внимание врачей и увеличить число их в наших довольно поредевших рядах?

Присоединяясь к почтенными товарищами д-рам К. Боянусу и А. Флеммингу, я со своей стороны предложил бы следующее:

1. Всем гомеопатическими обществам России образовать Всероссийский гомеопатический союз с целью взаимной поддержки и устройства периодических съездов гомеопатов.

2. Так как врачи-гомеопаты не могут делать докладов в существующих медицинских обществах, было бы крайне желательно, чтобы подобные доклады делались где-либо, потому что они с одной стороны доказывали бы, что гомеопатия стоит на том же научном уровне, что и современная школьная медицина, а с другой знакомили бы врачей-аллопатов с интересными случаями из практики их товарищей-гомеопатов, то необходимо, чтобы врачи-гомеопаты во всех более или менее значительных центрах (как Москва, Варшава, Киев, Одесса) соединились в общества по примеру С.-Петербургского. За малочисленностью в перечисленных центрах врачей-гомеопатов в них можно бы открыть отделения С.-Петербургского общества врачей-гомеопатов, для чего необходимо, чтобы членами этого общества записались все русские врачи-гомеопаты. На медицинские доклады этих обществ должен иметь свободный доступ всякий врач. Эта мера крайне важна, так как она служила бы к сближению врачей-гомеопатов с аллопатами.

3. При существующей и имеющей открыться в Петербурге гомеопатических больницах открыть лекции по гомеопатической фармакологии и клинике для студентов и врачей. Для успеха этих лекций необходимо, чтобы больницы эти были обставлены согласно новейшим требованиям и больные в них велись клинически.

Вполне соглашаясь с мнением почтенного товарища д-ра Флемминга ("Врач-гомеопат", стр. 167) о необходимости учреждения стипендий, я, однако, думаю, что эти стипендии следовало бы давать лишь врачам, желающим изучить гомеопатию, с прикомандированием их на 1–2 года к одной из больниц, а не студентам, потому что, во-первых, на студента-медика, получающего стипендию от гомеопатического общества, его товарищи и профессора не только будут смотреть косо, но, пожалуй, даже и всячески вредить, почему стипендия может не найти желающих взять ее, а во-вторых, неудобно студента связывать известным обязательством выбрать ту или другую специальность, когда он еще совсем не знает медицины. Да наконец студенты, пожалуй, больше обеспечены, нежели оканчивающие врачи, а потому они и больше нуждаются в пособии, если бы пожелали продолжать свое образование, а не воспользоваться тотчас полученными правами.

4. Ввиду почти полного отсутствия в русской литературе по гомеопатии книг и сочинений, пригодных для врачей, крайне необходимо, чтобы был основан специально медицинский журнал, а не популярный, как наш единственный журнал "Врач-гомеопат". Этот журнал должен знакомить врачей с существующими и появляющимися лучшими медицинскими сочинениями по гомеопатии (книгами, журналами, статьями) на всех языках, следить за научными работами, имеющими отношение к гомеопатии, печатать отчеты о деятельности русских гомеопатических обществ и русских врачей-гомеопатов, а также более выдающееся и из деятельности заграничных обществ и врачей, помещать вполне научные (а не популярные только) статьи и работы по гомеопатической фармакологии и лечению болезней гомеопатическими средствами. Такой журнал мог бы возбудить интерес не только гомеопатов, но и наших противников аллопатов. Но кроме врачей, подобный журнал имел бы интерес и для многих из интересующихся гомеопатией неврачей, для которых доступны специально научные книги. Несомненно, что подобный журнал у нас в России приносил бы чистый убыток, так как он вряд ли мог бы рассчитывать на особенно большое число подписчиков. Поэтому для издания его нужно изыскать специальные средства. Но ввиду важности подобного журнала его должны субсидировать все существующие в России гомеопатические общества. Пусть этот журнал будет и невелик, но зато вполне научен. Его следует постараться распространить возможно широко, и тогда убыток от его издания вполне вознаградится той пользой, которую он принесет.

5. Кроме вышеупомянутого съезда представителей гомеопатии в России для обсуждения нужд гомеопатии, необходимы еще съезды врачей-гомеопатов для обсуждения вопросов чисто медицинских. Такие вопросы могли бы обсуждаться в медицинской секции общих съездов или же на специально только врачебных съездах. Такие съезды также имели бы огромную важность как для нас самих, так и для развития гомеопатии в России вообще.

6. Наконец, для гомеопатии крайне важна и необходима научная и теоретическая разработка. Теорий, объясняющих действие бесконечно малых доз и принцип "similia similibus", почти не существует, а существовавшие попытки слишком устарели. Наша драгоценная сокровищница, фармакология, крайне нуждается в научной обработке или, лучше сказать, в совершенной переработке. В ней имеется масса негодного материала, который нужно бы по возможности исключить и оставить лишь действительно ценное, все же сомнительное оставить лишь для больших сборников по фармакологии (вроде "Cyclopedia of drug pathogenesy") и монографической разработки. Конечно, это гигантский труд, который под силу разве только такому колоссу как Ганеман. Но нельзя же нам сидеть сложа руки в ожидании второго Ганемана. Надо хотя понемножку стараться разобраться в накопленном за сто лет материале и собственными силами. За границей имеются работы в этом направлении. Отчего же и нам, русским, не приложить свой посильный труд? Медицинские клиники и лаборатории закрыты для опытов по гомеопатии, но зато теперь, слава Богу, мы обзавелись собственными больницами, где могут производиться клинические наблюдения. Экспериментальные же работы могут производиться и в лабораториях и кабинетах естественного отделения университетов, представители которого относятся не так враждебно к гомеопатии как врачи, а некоторые из них и прямо симпатизируют ей. Конечно, работать научно может далеко не всякий; для этого, кроме доброй воли, нужны все-таки еще и некоторые дарования и специальные знания, что имеется далеко не у всякого врача, которых у нас среди гомеопатов и без того слишком мало. Для усиления интереса к подобного рода научным работам, могущим иметь то или другое отношение к гомеопатии, я в конце сентября прошлого года предложил С.-Петербургскому обществу врачей-гомеопатов учредить премии за подобные работы. Предложение мое, как уведомил меня г. председатель общества д-р Бразоль, было принято в медицинском собрании общества 11 сентября, причем было постановлено отчислять для этой цели 1% с доходов аптеки общества. Я со своей стороны предоставил в распоряжение общества переведенную мной брошюру д-ра Sperling'a "Гомеопатическая фармакология" с тем, чтобы вся выручка от продажи этой брошюры была обращена обществом для сказанной цели. Но выпуск этой брошюры по цензурными затруднениям был задержан на 4 месяца, а что сталось с постановлением медицинского собрания общества, я тоже ничего не знаю, потому что общество официально нигде об этом не заявляло ничего. А учреждение подобных премий, для основания которых, я думаю, постарался бы внести свою лепту каждый интересующийся развитием гомеопатии, принесло бы ей большую пользу.

Когда же у нас явятся подобные научные работы по гомеопатии, когда будут врачи, опытные в производстве подобного рода работ, тогда можно надеяться и на исполнение нашего конечного желания — учреждения в России кафедры гомеопатии, чем дело ее было бы поставлено на вполне прочную почву.

Вот в главных чертах то, что я счел своим долгом высказать по вопросу, почему у нас в России мало врачей-гомеопатов. Быть может, в некоторых местах мной краски слишком сгущены, в других местах проекты намечены слишком широко, но ведь это мое личное мнение. Я прекрасно знаю, что для выполнения намеченной мной программы необходимо немало средств, а еще больше труда и энергии. Я, быть может, лучше очень многих понимаю не только трудность, но при данных условиях почти невыполнимость многого, мной здесь намеченного. Но я высказал то, что считаю необходимым для успеха гомеопатии. Сколько бы он ни потребовал от нас труда, раз мы преследуем данную идею, мы должны без устали трудиться, чтобы дать ей возможность восторжествовать. Но так как только союз дает силу, то мы должны оставить всякие личные расчеты, идти рука об руку, работать вместе, и тогда только мы можем надеяться на лучшее будущее. А поле деятельности для гомеопатии в России еще непочатое.

Я просил бы все гомеопатические общества в России в своих заседаниях обсудить все, высказанное моими почтенными товарищами д-рами К. Боянусом и А. Флеммингом и мной, и со своей стороны высказаться по этому поводу. Я думаю, д-р Флемминг с удовольствием откроет для этого страницы своего журнала.

Но для обсуждения как затронутого, так и многих других животрепещущих для гомеопатии в России вопросов, крайне необходимо бы было собрать съезд гомеопатов. Кроме того, в настоящем году истекает сто лет со времени обнародования гомеопатического принципа Ганеманом, а потому для такого съезда как раз подходящее время. Скоро такой съезд созвать нельзя, а все-таки хотя бы на Рождество можно.

Dixi!

Д-р мед. И. Луценко

г. Одесса
12 апреля 1896 г.