Оригинал здесь

Д-р Франсиско Эйзаяга (1923—2001)

Д-р Франсиско Хавьер Эйзаяга — аргентинский гомеопат, чей вклад в гомеопатию быстро завоевал международное признание. Он родился 23 января 1923 года в аргентинской провинции Санта-Фе, изучал медицину в Медицинском университете Буэнос-Айреса, работал урологом (вместе с профессором А. Астральди) в Клиническом госпитале, затем в госпитале Рамос Мехия и в урологическом отделении муниципального госпиталя Де Висенте Лопес в провинции Буэнос-Айрес.

С 1949 по 1950 годы Эйзаяга изучал гомеопатию в Аргентинской ассоциации гомеопатической медицины (AАГМ). В ней он стал адъюнкт-профессором в 1954 году и полным профессором в 1964 году. Был президентом AАГМ в течение 14 лет.

Классическую гомеопатию д-р Франсиско Эйзаяга практиковал с 1952 года.

В 1988 году он основал Высший институт клинической гомеопатии при фонде HOMEOS в Буэнос-Айресе. Его целью было преподавание и исследование гомеопатии, а также ее распространение через гомеопатические клиники и курсы для врачей.

С 1951 года Эйзаяга регулярно преподавал клиническую гомеопатию в Аргентине, в первую очередь в AАГМ, а с 1989 года — в Высшем институте клинической гомеопатии при фонде HOMEOS в Буэнос-Айресе. Он также читал лекции по гомеопатии во всем мире, в том числе в Бразилии, США, Мексике, Колумбии, Уругвае, Венесуэле, Чили, Великобритании, Испании и Канаде. Эйзаяга преподавал на первом полном курсе гомеопатии в 1976—1977 годах в Сан-Пауло (Бразилия) и провел более 350 семинаров.

Франсиско Эйзаяга был женат на Берте Амалии Клейн, и у них было восемь детей и девятнадцать внуков. Трое из его детей также стали врачами-гомеопатами. Членов семьи отличала сильная привязанность друг к другу, и их жизнь была основана на самых высоких принципах. Сын Франсиско д-р Хосе Энрике Эйзаяга — известный гомеопат, который также получил диплом врача-гомеопата в AАГМ и ныне читает лекции в Университете Маймонида в столице Аргентины, Буэнос-Айресе.

Франсиско Эйзаяга скончался 25 июня 2001 года в Оливосе в провинции Буэнос-Айрес.

Д-р Франсиско Хавьер Эйзаяга занимал следующие должности:

• Президент AАГМ в течение 14 лет
• Директор и почетный профессор школы последипломного усовершенствования AАГМ
• Редактор журнала "Гомеопатия" (AАГМ)
• Почетный член Ганемановского института Бразилии, Ассоциации гомеопатов Сан-Пауло и Гомеопатической академии Барселоны
• Соучредитель Международной организации гомеопатической медицины (OMHI), Женева, и ее президент до 1996 года
• Вице-президент Международной гомеопатической лиги врачей (LMHI) от Аргентины
• Представитель французского Института Буарона (Лион) в Аргентине
• Основатель Высшего института клинической гомеопатии при фонде HOMEOS в Буэнос-Айресе в 1988 году.

Автор многочисленных статей о гомеопатии и следующих книг:

• "Трактат о гомеопатической медицине"
• "Современный реперторий Кента"
• "Клинические гомеопатические алгоритмы" (под ред. Линн Амара)
• "Острые лихорадочные заболевания".

Его книги "Трактат о гомеопатической медицине" и "Современный реперторий Кента" включены в учебную программу почти каждой испаноязычной гомеопатической школы в мире.

Д-р Франсиско Хавьер Эйзаяга считается одним из великих мастеров мировой гомеопатии и известен как врач-гомеопат с высокими моральными принципами и преданностью преподаванию. Он заражал оптимизмом и уверенностью в гомеопатии, основыванной на результатах своей клинической практики. Эйзаяга передавал знания новым поколениям учеников и вдохновлял многих гомеопатов на их пути к знанию. Один из его учеников — д-р Эугенио Кандегабе, также широко известный аргентинский гомеопат. Франсиско был первым, познакомившим его с гомеопатией, когда они работали в поликлиническом отделении кафедры урологии в госпитале Де Висенте Лопес. Эугенио Кандегабе высоко ценил Франсиско Эйзаяга как преданного своей профессии и очень точного в назначениях врача. Д-р Кандегабе отмечает среди вкладов Эйзаяга в гомеопатию его талант учителя, отменные практические навыки и книгу "Современный реперторий Кента", которая была первым переводом работы Кента на испанский язык. Многие другие гомеопаты отзываются о встречах с Франсиско Эйзаяга как о большой удаче в своей жизни и называют его выдающимся мастером.

Модель слоев Франсиско Эйзаяга

Эйзаяга считал, что разные эволюционные состояния болезни и разная степень их серьезности требуют различных клинических и терапевтических подходов.

Рассмотрение различных видов подобия требует знания патологического процесса и стадии его эволюции, а также точной клинической и патологической диагностики заболевания; при этом необходимо различать симптомы пациента и симптомы болезни.

Эйзаяга указывает, что в то время как аллопатия фокусируется только на болезнях, связанных с выраженными повреждениями в организме, и не лечит их на предшествовавших стадиях, терапевтические возможности гомеопатии охватывают как предшествующие стадии, так и инфекционные болезни, тяжелые поражения органов и онкологические заболевания.

Модель Франсиско Эйзаяга основана на следующих предположениях:

1. Болезнь отражает нарушение жизненной силы и всегда прогрессирует от функциональных нарушений в психике человека и в основных функциях к структурным локальным изменениям, и от легкого к глубокому патологическому проявлению. Это выражается в следующей последовательности:

1. Болезнь на первой стадии затрагивает только эмоциональный уровень, и ее легко излечить, возвращая потерянное равновесие. На этой стадии встречаются заболевания, затрагивающие эмоции и настроение, центральную нервную систему, чувства и кинестетические ощущения.
2. На второй стадии болезнь включает в себя также изменение общего состояния. Общие симптомы, которые относятся к организму в целом, свидетельствуют об участии всего организма и гомеостатических изменениях в нем.
3. На третьей стадии из-за воздействия на органы и системы органов появляются местные симптомы. Органические проявления как в острых, так и в хронических заболеваниях, становятся заметны в соответствии с известной последовательностью патологических стадий: раздражение, воспаление и дисфункция, за которыми следуют обратимые и необратимые органические или тканевые поражения, что свидетельствует о растущей тяжести жизненного дисбаланса. Болезнь может иметь эмоциональные, общие, местные, только общие или только местные проявления.

2. Основываясь на разных эволюционных стадиях развития болезни, Эйзаяга различал следующие "слои":

1. Болезненные тенденции и предрасположенности конституции, патология отсутствует
2. Болезненные тенденции, выраженные в миазматическом фоне, патология отсутствует
3. Фундаментальная болезнь с психосоматическими и общими симптомами. Это первая и вторая стадии болезни
4. Поражения органов и тканей с местной патологией, или клиническая совокупность, которая рассматривается как сама болезнь. Это третья стадия болезни.

3. Эйзаяга классифицировал болезни с клинической патоморфологической точки зрения следующим образом:

• Функциональные нарушения: первая и вторая стадии заболевания, то есть фундаментальные болезни
• Поражения органов и тканей: третья стадия болезни.

4. Эйзаяга четко разграничивал лечение пациента и лечение болезни, основываясь на различии между "симптомами пациента, которые предшествуют болезни, и симптомами самой болезни". Лечение конституции и фундаментального заболевания включает в себя лечение пациента. Лечение пораженных органов и тканей является лечением фактической болезни.

5. Основываясь на этой концепции, Эйзаяга предложил лечить пациента по "слоям" в зависимости от их состояния: излечение конституции, миазматического фона, фундаментальной болезни и поражений органов и тканей. Лечение должно начинаться с внешнего слоя и с каждым назначением продвигаться глубже внутрь. Оно должно происходить в следующей последовательности:

• Поражение органов и тканей: лечение болезни лекарством, вызывающим похожие (similar) повреждения органов и тканей
• Фундаментальная болезнь: лечение пациента фундаментальным лекарством, подобнейшим (simillimum), для восстановления психосоматического равновесия
• Морбидный фон: миазматическое лечение соответствующим нозодом (нозодами) для устранения предрасположенности к болезни
• Конституция: конституциональное лечение конституциональным лекарством для предотвращения последующих болезней.

Конституциональный слой

Эйзаяга различал генотипическую конституциональную и фенотипическую конституциональную диагностику. Генотипическая конституция относится к "способу существования" человека и его нормальным индивидуальным чертам. Мы рождаемся с наследственными генетическими и конституциональными характеристиками и определенной структурой органов и их функций, которые зависят от генотипа. Они могут смещаться и колебаться в определенных пределах, но считаются нормальными, а не патологическими.

Характерологические особенности не являются реальными симптомами, "но только психическими характеристиками, которые существуют у индивида до возникновения какого-либо патогенеза и не должны рассматриваться как ненормальные, даже если они принимаются во внимание при назначении" [1]. Некоторые особенности и симптомы помогают нам при назначении конституционального лекарства, потому что они представляют собой фактор дифференциации, индивидуализации пациента. Даже если они не являются патологическими симптомами сами по себе, они помогают нам индивидуализировать пациента и лекарство. Эйзаяга полагал, что если характерологические особенности найдены в Материи медике и репертории, помимо по-настоящему патогенетических симптомов, "это связано с доказанным фактом, что определенные индивиды, которые обладают теми же психическими характеристиками определенных лекарств, особенно стимулируются последними" [2].

Конституциональное лекарство назначают для предотвращения развития болезни и будущих недугов, которые могут развиться. Оно ничего не излечивает. Оно назначается, как правило, когда структурные поражения или фундаментальная болезнь были излечены, и морбидный фон очищен.

Эйзаяга определил четыре нормальные генетические конституции: Sulphur, Calcarea carbonica, Calcarea phosphorica и Calcarea fluorica.

Фенотипическая конституциональная диагностика относится к фундаментальной болезни.

Миазматический слой

Миазмы создают морбидный фон и определяют диатетическую патологическую тенденцию каждого индивида.

Все человеческие конституции имеют болезненную предрасположенность, скрытую в них, или, другими словами, они склонны к определенным заболеваниям, и в значительной степени это зависит от их диатеза или активного миазма [3].

Болезненные тенденции развиваются медленно и в большинстве случаев повторяются. Франсиско Эйзаяга определил пять миазмов: псора, сикоз, сифилис, туберкулезный и раковый миазмы.

Когда Эйзаяга писал о том, чтó должно быть излечено в болезнях, он четко показал, что миазматическое лечение требует назначения диатетического или миазматического нозода (или нозодов) для устранения индивидуального морбидного фона. Обычно нозоды должны назначаться в высокой потенции.

В другой главе своей книги Эйзаяга не сводит миазматическое лечение к применению нозодов, но указывает антимиазматические свойства других лекарств и их показания: болезненный процесс, который возникает в связи с активным миазмом, может препятствовать показанному лекарству действовать результативно и требует применения лекарства или нозода, которые соответствуют этому миазму. Каждый миазм имеет свои типичные лекарства, как Sulphur и Psorinum для псоры, Thuja, Medorrhinum и Acidum nitricum для сикоза и Mercurius, Aurum и Syphilinum для сифилиса [4]. Что касается миазматического лечения, то он заявил:

С тех пор как существует гомеопатия, начиная с Ганемана и до наших дней, миазматическое излечение достигалось всеми, включая наиболее традиционных авторов, таких как Кент, применением закона подобия через Материю медику и реперторий [5].

Он также признаёт, что острые обострения хронического миазма эффективно предотвращаются с помощью конституционального и фундаментального лечения.

Фундаментальный слой

Фенотипическая конституциональная диагностика относится к фундаментальной болезни и исходит из патологических страданий. Она охватывает психофизическую конституцию и не измеряется ни особенностями костной структуры пациента, ни изменением настроения, ни преобладающим метаболическим типом. Она "измеряется динамической несбалансированностью субъекта, которая выражается в психических, общих и местных симптомах, высвобождаемых в травматических обстоятельствах у предрасположенного, восприимчивого человека" [6]. Это создает фундаментальную болезнь.

Функциональные нарушения, происходящие в рамках этого фундаментального слоя, могут проявляться на уровне психики и чувств, общем или местном органическом уровне. Так как нет разрушения клеток, а имеется только временное преобразование клеточной структуры, патологические стадии ограничены раздражением, воспалением и дисфункцией с возможностью "restitutio ad integrum" (лат. восстановления в полном объеме. — Прим. перев.).

Психосоматические симптомы считаются симптомами пациента и предшествуют симптомам самой болезни.

Они выявляют патологические изменения фенотипической конституции, которые должны лечиться так называемым фундаментальным лекарством, или simillimum (подобнейшим), которое не только станет причиной восстановления нарушенного в индивиде, но также предотвратит дальнейшее развитие и морфологические изменения в органах и тканях при прогрессировании болезни [7].

Назначение фундаментального лекарства, которое называется simillimum, основано на особенностях пациента, психических модальностях, общих и местных симптомах.

У хронических пациентов должны быть приняты во внимание не только симптомы текущей болезни, но также, что главное, хронические и анамнестические симптомы пациента, чтобы обнаружить вовлеченность темперамента и конституции, которые привели к его настоящему состоянию [8].

Высшие иерархические симптомы, служащие основой для назначения, это симптомы, полученные из анамнеза, т. е. фенотипические конституциональные симптомы, те, которые выражают индивидуальный психофизический темперамент пациента в его столкновении с личной, семейной и социальной реальностью [9].

В функциональных нарушениях, встречающихся в рамках фундаментального слоя, могут быть назначены средние, высокие или очень высокие потенции.

Слой пораженных органов и тканей

На этой стадии у пациента развивается патология органов и тканей, вызванная структурными и микрохимическими изменениями в клетке. Локализация патологического процесса снабжает нас локальными симптомами, т. е. специфическими, локализованными в органах или системах, которые являются общими или патогномоничными. Если страдают поверхностные органы, пациент излечим, даже если некоторое поверхностное поражение сохранится. Поражение жизненно важных органов делает болезнь неизлечимой.

Поражения органов и тканей классифицируются следующим образом:

1. Обратимые поражения
2. Необратимые поражения.

1. При обратимых поражениях структурные изменения, которые происходят из-за функциональных или органических нарушений, могут быть излечены с "restitutio ad integrum" и полного функционального восстановления. Они локализованные, если охватывают локальную область, или диффузные, если охватывают целый орган или систему. Они могут проявляться как обратимые психические, общие или местные болезни.
2. При необратимых поражениях клеточные изменения не могут быть восстановлены до полного здоровья, поскольку клетки достигли в патологическом процессе точки невозврата. Возможны очаговые и диффузные необратимые поражения. Поражения считаются локализованными или очаговыми, если охватывают локализованную область, и диффузными, если охватывают целый орган или систему.

Франсиско Эйзаяга дифференцирует необратимые болезни в соответствии с их излечимостью и дает следующее объяснение:

Очаговые необратимые поражения могут быть излечены клинически с помощью рубцевания, но они не могут быть излечены гистологически, потому что нет "restitutio ad integrum". Необратимые диффузные повреждения, в отличие от этого, охватывают целый орган и действительно неизлечимы, так как рубцевание всего очага поражения будет означать полную гибель органа и, следовательно, утрату его функции [10].

Таким образом, поражения органов и тканей могут быть сгруппированы в соответствии с их излечимостью:

1. Обратимые и излечимые поражения.
2. Необратимые, но частично излечимые поражения. При очаговых поражениях бывает, что они не могут быть излечены гистологически, но лишь клинически, при условии, что функция может быть восстановлена или компенсирована.
3. Необратимые и действительно неизлечимые поражения. Если необратимые поражения охватывают весь жизненно важный орган, возможно только временное облегчение. Если, однако, они охватывают не жизненно важный орган, возможно излечение без последствий для всего организма.

Во всех этих случаях гомеопатия предлагает отличный вариант для лечения.

Местные поражения хронологически появляются последними и называются "фактической болезнью" человека. "Болезненная локализация указывает на ‘болезнь, имеющуюся у пациента’", и отсюда должно начинаться лечение [11]. При поражении органов и тканей, в которых есть клинические проявления, лечение должно быть направлено сначала на этот органический аспект заболевания,

потому что он самый серьезный, и должен помочь нам в первую очередь. Назначение должно быть основано на местных симптомах с учетом модальностей, при этом строго патологические или органические симптомы необходимо поместить на ведущую позицию [12].

Это истинно в том случае, когда уровень клинической болезни и конституциональная или миазматическая фундаментальная болезнь сосуществуют: вначале должна быть вылечена болезнь, а затем пациент (Ф. Эйзаяга, "Трактат о гомеопатической медицине", с. 292).

Для выбора лекарства должны быть рассмотрены только фактические симптомы с их характерными модальностями, что приводит к назначению подобного (similar) лекарства. То есть лекарство должно охватывать патологическую симптоматику, но оно должно быть индивидуализировано, и модальности учтены. Эйзаяга подчеркнул, что в этой ситуации интерес представляют не общие симптомы как таковые, но измененные симптомы, и сопутствующие, перемежающиеся, субъективные, редкие или своеобразные симптомы особенно важны для гомеопата. Только они являются строго индивидуальными симптомами. Он советовал использовать все симптомы местной болезни, включая их модальности, и сопутствующие симптомы, и те психические симптомы, которые "появились или усилились с самого начала болезни и которые не являются хроническими симптомами пациента, предшествовавшими этой болезни" [13].

Эйзаяга также предполагает исследование фундаментального лекарства:

Хронический пациент, который должен рассматриваться на фоне "фактической" болезни, демонстрирует психические и общие симптомы с соответствующими модальностями ухудшения и улучшения, с желанием определенной пищи и отвращением к ней. На основе этих симптомов может быть найден образ "пациента, который страдает болезнью", усиленный и дополненный образом, который дает личная история [14].

Терапевтический идеал достигается в том случае, когда фундаментальное лекарство (simillimum) также охватывает симптомы клинической сущности, т. е. согласуется с лекарством против поражения органа или тканей (similar), поскольку это дает больше уверенности в успехе. В этом случае должен быть назначен simillimum.

Разъяснение Эйзаяга, как действовать, когда структурное (органическое) и фундаментальное лекарство не согласуются, несколько противоречивы.

Он советует в "случаях, в которых есть клиническая сущность… то, что должно привлечь наше внимание в первую очередь, это органический аспект болезни, потому что он самый серьезный и такой, который должен нам помочь в первую очередь" [15]. Назначенное лекарство должно охватывать активную патологию наиболее полно. Таким образом, он делает вывод, что если обнаружено, что фундаментальное лекарство не согласуется с лекарством от поражения органа или тканей, лечение должно быть начато с местного лекарства. Ссылаясь на серьезность патологии, он советует назначать similar для болезни в тяжелых и органических случаях, если оно отличается от simillimum пациента. Он также утверждает, что в неизлечимых случаях "неправильно использовать simillimum, а требуется то лекарство, которое охватывает имеющиеся страдания" [16].

Однако в другой главе своей книги он пишет, что индивидуальность пациента будет присутствовать всегда, и что не может быть указано строгое правило, следует ли местное лекарство принять до фундаментального, одновременно с ним или после него. Каждый случай должен рассматриваться индивидуально.

Эйзаяга подчеркивает терапевтические ограничения подобного (similar) лекарства, которое просто направлено на лечение "имеющейся в данный момент болезни". Только simillimum излечит индивида как личность; следовательно, за местным лекарством должно следовать фундаментальное лекарство, а затем миазматическое и генотипическое конституциональное излечение.

Терапевтические советы Эйзаяга

Франсиско Эйзаяга пишет, что хотя пациент чувствителен к любой потенции показанного лекарства, существует степень эффективности каждой потенции. Подобнейшее лекарство может быть в низкой, средней и высокой потенции, в соответствии с восприимчивостью каждого пациента. Некоторые пациенты, однако, могут потребовать особенную потенцию для лечения, и встречаются особые случаи, когда пациент будет реагировать только на определенные потенции. Гомеопат только тогда сможет реализовать полный терапевтический потенциал гомеопатии, если используются низкие и высокие потенции.

Эйзаяга пишет, что любая излечимая болезнь может быть излечена лекарствами любой потенции. Это относится к функциональным нарушениям, обратимым поражениям и частично излечимым поражениям, которые могут быть излечены с компенсацией функции. Кроме того, в лечении излечимых поражений, обратимых или нет, могут быть назначены средние, высокие или очень высокие потенции

Терапевтически важно учитывать, что высокие потенции — разведения за пределами числа Авогадро — не действуют на диффузные или неизлечимые необратимые повреждения. Следовательно, неизлечимые очаговые болезни с нарушенной функцией и неизлечимые диффузные поражения следует лечить лекарствами, применяемыми в материнских тинктурах или низких потенциях, так как только они оказываются подходящими поражению органов и тканей.

Эйзаяга характеризует структурные необратимые поражения, в соответствии с их излечимостью динамизированными лекарствами, следующим образом:

• Очаговое поражение с сохранной функцией можно излечить динамизированным лекарством
• Очаговое поражение с нарушенной функцией не может быть излечено динамизированными лекарствами
• Диффузное поражение с разрушением всего органа, не являющегося жизненно важным, не излечивается, но возможны общие положительные изменения
• Диффузное поражение, охватывающее весь жизненно важный орган, не может быть излечено динамизированным лекарством.

Он отмечает, что не всегда возможно определить излечимость патологического процесса, так что гомеопат должен попробовать лечение динамизированными лекарствами, и часто он излечит то, что не считается излечимым.

Острые болезни должны излечиваться острым интеркуррентным лекарством с учетом, в первую очередь, "патологических симптомов, так как они имеют наибольшее значение для реперторизации при назначении". Эйзаяга утверждает, что лекарство должно охватить наиболее серьезную органическую патологию и болезни, возникшие недавно. Психические и причинные симптомы рассматриваются только во вторую очередь.

http://hpathy.com/homeopathy-papers/francisco-x-eizayaga-and-the-layer-approach-to-homeopathy/2/

Обсуждение
Пациент или болезнь

Идеи Франсиско Эйзаяга во многих отношениях отклоняются от учения Ганемана. Наиболее глубокое расхождение связано с мнением Эйзаяга о том, что пациент и болезнь, которую он рассматривает как патологическое повреждение, должны рассматриваться отдельно.

Ганеман четко указывает в "Органоне", что всегда болеет все существо, и что не бывает местных болезней.

Только болезненно пораженная жизненная сила производит болезни… (§ 12)

Поэтому болезнь (если только она не принадлежит оперативной хирургии) отнюдь не должна считаться чем-то материальным, возникающим в живом организме, как это предполагают аллопаты, но невещественным, неосязаемым и неуловимым деятелем (§ 13).

Болезнь создает расстройство динамической жизненной силы, которое охватывает пациента в целом. Следовательно, нет такой вещи как лечение абстрактных "болезней", но только больного человека.

Показанное лекарство, выбранное в соответствии с совокупностью симптомов, балансирует жизненную силу. Из-за этого раздражителя пробуждается жизненная реакция и восстанавливается гомеостаз. Если признаки и симптомы снимаются, совокупность болезни удаляется со всеми ее проявлениями. Таким образом, изменение баланса жизненной силы означает излечение пациента от их болезни. Пациент и его болезнь не могут быть разделены — это единое целое. Это означает, что не может быть двух различных лекарств, показанных в одно и то же время, одно для пациента и другое для болезни.

Когда Ганеман искал "специфическое" лекарство, он имел в виду индивидуальное лекарство, показанное в данном случае. Каждый пациент страдает от своей собственной "индивидуальной" болезни, которая никогда прежде не проявлялась таким образом. Следовательно, не может быть никакого излечения без строгой индивидуализации. В каждом случае мы находим, кроме общих и патогномоничных симптомов, некоторые характеристики, которые придают случаю его индивидуальность и отличают его от всех других случаев. Рассматривая индивидуальную реакцию каждого пациента через странные, редкие, своеобразные и характерные симптомы, мы лечим пациента с его болезнью.

Принимать местные проявления за саму болезнь, означает придерживаться аллопатической концепции, которая рассматривает все болезни как местные и клеточные, а проявления болезни как самостоятельные сущности. В гомеопатии проявления болезни в одной части тела рассматриваются в их отношении ко всему человеку, и единственным способом лечения является лечение пациента в целом. Гомеопатия в первую очередь работает с первичным, динамическим аспектом болезни, а не ее патологическими проявлениями, которые являются лишь результатом болезни, а не самой болезнью в каком-либо смысле. В гомеопатии человек рассматривается не только как индивид, но и как единое целое. Кент предупреждал нас, что

тот, кто рассматривает результаты болезни как саму болезнь и ожидает, что покончит с ними как с болезнью, безумен. Большинство из характеристик человеческого существования, которые называют в книгах болезнями, не болезни, а результаты болезни. Все, что мы может знать о "болезни", выражается только в симптомах (Дж. Т. Кент, "Лекции по гомеопатической философии").

Фундаментальные болезни и местная патология

В модели слоев Эйзаяга фундаментальные болезни и поражения органов рассматриваются отдельно на основании предположения, что местные патологии — самостоятельные сущности.

Ганеман разъясняет цель местных проявлений при хронических болезнях в § 201 "Органона":

Понятно, что организм, подавленный хронической болезнью, которую он не может преодолеть собственными силами, производит местный недуг в наружной части тела, дабы этим облегчить внутреннее страдание, угрожающее деятельности более важных органов и даже самой жизни. Поэтому он производит и поддерживает болезненное состояние в тех частях, которые не особенно важны для существования. Он стремится, так сказать, переменить путем отвлечения внутреннюю болезнь на местную, чтобы последняя заняла место первой. Таким образом, местная болезнь ослабляет, но не излечивает внутреннюю. Результат этого почти тот же, какой указан выше (§ 33), где естественная болезнь, превосходя другую, с ней разнородную, только смягчает и на некоторое время задерживает ее развитие, но не в силах излечить ее совершенно. Примером могут служить фонтанели. Это искусственные язвы на коже, которые смягчают на некоторое время многие внутренние хронические болезни, но не могут их уничтожить. Таким образом, местная болезнь всегда есть не что иное, как часть главной болезни, но часть, которую заботливая природа особенно усилила и перенесла на наружные части тела как менее важные для жизни, с целью уменьшить внутреннее страдание…

Местные проявления при хронических болезнях служат для облегчения внутренней болезни, которую они выражают, и принадлежат к той же самой динамической болезни.

Органы — не человек. Человек более важен, чем органы. От начала до конца порядок болезней, как и порядок лечения — от человека к его органам, а не от органов к человеку (Дж. Т. Кент, "Лекции по гомеопатической философии").

Что касается лечения, Эйзаяга пишет, что местные симптомы проявляются через модальности ухудшения и улучшения, ощущения, сопутствующие и перемежающиеся симптомы. Так как они не всегда совпадают с модальностями общих симптомов, "не исключено, что одно-единственное лекарство не в состоянии охватить совокупность психических, местных и общих симптомов, так как местной картине соответствует одно подобное лекарство (similar), а картине психических и местных — другое" [17].

Если все проявления принадлежат к одной и той же болезни, практически невозможно разделить симптомы в соответствии с органами. При назначении по изолированным симптомам упускается общая картина всего случая как единого целого. Ганеман четко заявил, что следует рассматривать симптомы пациента как совокупность и выбирать лекарство, которое охватывает ее в целом.

На основании той несомненной истины, что болезни только совокупностью своих припадков могут указывать нам на лекарство, необходимое для излечения, необходимо сделать вывод, что полная совокупность припадков, представляемая каждым отдельным случаем, служит единственным показателем для выбора приличного лекарства (§ 18).

Настоящий практикующий врач… должен помнить истину, что из лекарственных веществ только одно то неизменно заслуживает предпочтения в каждом случае болезни, которое соответствует наиболее точно по подобию совокупности характерных симптомов, и что никакие мелкие предрассудки не должны мешать этому серьезному выбору (§ 258).

Обоснование Эйзаяга заключается в том, что в большинстве случаев

симптомы пациента не соответствуют по своим характеристикам фундаментальному лекарству. Эти симптомы могут быть местными, общими и даже психическими, и они выражают свежие изменения в патологии пациента. Эти симптомы соответствуют лекарству, подходящему для актуального состояния, и указывают на название подобного (similar) лекарства [18].

Таким образом, даже если он индивидуализирует симптомы структурной болезни с помощью модальностей и сопутствующих симптомов, он по-прежнему не рассматривает истинную совокупность случая и неизбежно терпит неудачу с назначением до тех пор, пока отобранные симптомы не будут странными, редкими, своеобразными или необычными, а потому по-настоящему индивидуализирующими. Локальные симптомы могут оказаться характерными симптомами, но чаще всего ключом к случаю являются характерные общие симптомы. Кент напоминал нам:

Врач вредит, когда назначает на местные симптомы и пренебрегает пациентом. Локализация всегда является вторичным состоянием или результатом болезни, в то время как измененные чувства являются первичным проявлением (Дж. Т. Кент, "Новые лекарства").

То, что подобнейшее лекарство пациента не охватывает местную симптоматику, не обязательно означает, что оно не подействует. Кент также обращается к этой теме, когда пишет в разделе "Значение симптомов":

В девяноста девяти случаях из ста вы можете отбросить частные симптомы, так как частные симптомы уже содержатся в общих симптомах. Если вы нашли только одно лекарство, которое имеет многочисленные общие симптомы, и оно покрывает их абсолютно, ясно и сильно, оно и будет лекарством, которое вылечит данную болезнь. При этом может встретиться масса частных симптомов, которые кажутся противоречащими ему, но это не так; ничего в частном не может противоречить общему (Дж. Т. Кент, "Искусство и наука гомеопатической медицины", стр. 210).

Я хотела бы здесь указать, что хотя Кент и оценивает случай от общих симптомов к частным, он по-прежнему считает странные, редкие и своеобразные симптомы наиболее важными в назначении. Они могут быть психическими, общими или частными, и поэтому имеют не одинаковую значимость и степень!

В § 169 "Органона" Ганеман также дает нам руководство как действовать, если подобными выглядят два лекарства. При столкновении с дилеммой выбора из двух различных лекарств, он советовал нам выбрать лекарство, которое является более гомеопатичным случаю, и пересмотреть случай, после того как благотворное действие этого лекарства прекратится, не давая другое лекарство автоматически.

Процедура назначения по Эйзаяга для случаев с органической патологией согласуется с процедурой назначения для острых случаев, в которых принимаются во внимание лишь присутствующие в данный момент симптомы:

В случаях хронического поражения и в острых случаях болезнь реперторизируют с модальностями самого индивида, чтобы лечить болезнь независимо от хронического больного [19].

Он утверждает, что при местных поражениях

прошлые и не существующие (на момент регистрации случая) симптомы должны быть приняты во внимание только после того, как назначение на основе присутствующих в данный момент симптомов было опробовано и не дало результатов [20].

Снова Кент дает нам четкие указания к тому, как подойти к случаю:

Изучите случай в тот момент, когда был утрачен порядок, потому что именно там может быть найдено нужное… Болезнь пациента не излечивается, она только меняется и модифицируется, но это тот же пациент, и та же болезнь, и она требует того же лекарства [21].

Исправляя применение "фрагментарного" подобного (similar), Эйзаяга обращается к § 162 "Органона", в котором Ганеман пишет:

При ограниченном числе надлежащим образом исследованных лекарств иногда случается, что припадки лечимой болезни содержатся только отчасти в ряду припадков лекарства, которое оказывается наиболее приличным, и что, следовательно, мы должны употреблять это несовершенное лекарство за недостатком другого, ближе подходящего.

Оба утверждают, что допустимо применять частично показанные лекарства, но их обоснование совершенно разное.

Ганеман допускает, что может возникнуть необходимость обратиться к частично показанному лекарству из-за недостатка лекарств, а в односторонних случаях — из-за отсутствия симптомов. Односторонние болезни отображают только один или два главных симптома, которые затмевают почти все другие. Основной симптом может быть либо внутренней жалобой, либо более внешней жалобой. Если основной симптом является внутренней жалобой, часто ущербная картина симптомов возникает из-за невнимательности наблюдателя! Кроме того, местные проявления происходят из-за внутренних болезней и возникают или ухудшаются потому, что пациент страдает внутренним недугом и в болезненный процесс вовлечен весь организм.

Между односторонними болезнями занимают обширный отдел так называемые местные. Это изменения и страдания в наружных частях тела, овладевающие, как говорят, исключительно этими частями, оставляя прочие части тела в покое, — нелепое теоретическое предположение, следствием которого бывали самые вредные способы лечения (§ 185).

Для успешного лечения одностороннего заболевания на основе этих нескольких симптомов выбирается наиболее гомеопатически показанное лекарство. Излечение, скорее всего, произойдет, если эти немногие симптомы являются странными, редкими, необычными, своеобразными или особенными. Не полностью гомеопатичное лекарство не может вылечить, но оно будет служить цели завершения проявления симптомов болезни и, таким образом, облегчает обнаружение второго, точнее подходящего, гомеопатического лекарства.

Эйзаяга, однако, назначает "фрагментарное" лекарство в связи с априори ограниченной фрагментарной картиной симптомов, которая не обязательно отражает совокупность симптомов. Но Ганеман требовал от нас всегда оценивать весь случай и основывать назначение на совокупности симптомов, а не на фрагментах. Ясно, что если мы будем рассматривать только фрагменты случая, мы получим только фрагментарную картину симптомов и лекарство, которое будет лишь частично охватывать случай.

…Совокупность симптомов этой отображаемой наружно картины внутренней сущности болезни или поражения жизненной силы должна быть главным или единственным средством, при помощи которого болезнь может дать знать о необходимом для нас лекарстве — единственным обстоятельством, определяющим выбор подходящего лекарства — то есть, короче говоря, совокупность симптомов должна быть главным и на самом деле единственным обстоятельством, которое должен учитывать врач в каждом случае болезни и устранять при помощи своего искусства, для того чтобы болезнь была излечена и трансформирована в здоровье (§ 7).

Ганеман вообще осуждает все методы лечения, сосредоточенные только на одном из многих симптомов, которые проявляет болезнь, и напоминает нам о том, что "один симптом является не более всей болезнью, чем одна нога всем человеком" [22].

Эйзаяга далее ссылается на § 163 "Органона", в котором Ганеман пишет:

В этом случае, конечно, нельзя ожидать, чтобы лекарство излечило болезнь совершенно и без всякой неприятности, ибо не будучи совершенно приличным в настоящем случае, оно всегда произведет некоторые припадки, которых не было прежде, т. е. еще некоторые посторонние лекарственные действия. Правда, это не мешает излечению значительной части болезни (наиболее сходной с лекарственными припадками) и успеху начала лечения; тем не менее такое действие средства не обходится без осложнения вышеупомянутыми посторонними симптомами.

После применения подобия (simile) нельзя ожидать полного излечения. Кент выразил это лучше всего в следующем утверждении: "Сила направлена в направлении подобия, а не интенсивности, и увеличивается только пропорционально подобию".

Это означает, что в случае, когда близкое simile дано, могут появиться некоторые легкие дополнительные симптомы, которые проходят без излишних страданий и не препятствуют излечению.

Впрочем, небольшое число гомеопатических припадков, производимых лекарством, никогда не вредит лечению, если большинство их соответствует необыкновенным, замечательным и характеристическим припадкам лечимой болезни; выздоровление тогда наступает быстро и без неприятных ощущений (§ 164).

Но никаких благоприятных результатов не следует ожидать от далекого simile, которое не гомеопатично случаю, так как оно не улучшит состояние пациента в глубоком плане и ведет к изменению картины симптомов, вызывая новые усиливающиеся и упорные симптомы. Чем больше различия между симптомами лекарства и пациента, тем дальше лекарство от simillimum и тем более негомеопатичные симптомы появляются после его применения, объединяясь с симптомами прогрессирующей естественной болезни.

Но когда первоначальные действия лекарства не содержат в себе припадка, который походил бы на характеристические явления болезни, и когда они соответствуют последней только относительно общих и неопределенных признаков, как-то: тошноты, слабости, головной боли и пр., то врач не вправе ожидать от такого несовершенного лекарства непосредственно благоприятного успеха (§ 165).

Подобнейшее (simillimum) является лучшим показанным лекарством и вылечит быстро, аккуратно и надолго, так что ничто не должно побуждать нас ограничиваться в выборе лекарства назначением на фрагментарную картину симптомов. Однако Ганеман утверждал, что невозможно найти лекарство, которое в точности подобно картине симптомов пациента. Поэтому теоретически невозможно применить лекарство без каких-либо дополнительных симптомов. Но если применяется истинное подобнейшее (simillimum) и в достаточно малых дозах, это вряд ли будет заметно.

Это означает, что местное лекарство только тогда обеспечит истинное излечение, если рассматриваемые симптомы были действительно индивидуализированы, и выбранное лекарство будет подобно характерным, своеобразным, необычным симптомам пациента. В этом случае оно должно быть предложено пациенту как подобнейшее (simillimum).

Ясно, что Эйзаяга должен рассмотреть терапевтические ограничения подобного (similar), которое просто направлено на лечение "присутствующей болезни" без рассмотрения индивида как целого. Для этого должно быть использовано подобнейшее (simillimum).

Эйзаяга сообщает, что в неизлечимых случаях "неправильно использовать simillimum, а требуется то лекарство, которое охватывает настоящее страдание" [23], и что конституциональное или фундаментальное лекарство может вызвать серьезные реакции у пациента, которому не хватает жизненной силы. Это согласуется с часто слышимым предупреждением, что глубоко действующее конституциональное или миазматически выбранное лекарство не следует применять при далеко зашедшей патологии, так как оно может ослабить или подавить жизненную силу.

Даже при далеко зашедшей патологии местная болезнь не существует без участия организма в целом и без связи с другими органами и возникает или ухудшается потому, что пациент страдает от внутреннего недуга, и в болезнь вовлечен весь организм.

На практике используются два различных терапевтических подхода. Некоторые гомеопаты находят, что они лечат успешнее, когда делают конституциональное назначение даже при далеко зашедшей патологии, и включают в свое назначение прошлые симптомы, если никакой совокупности не может быть найдено. Другие, как Люк Де Схеппер и Дэвид Литтл, предлагают использовать многоуровневый подход в случаях далеко зашедшей патологии, при патологических изменениях в жизненно важных органах, или при односторонней патологии. Здесь следует восстановить, во-первых, функцию и жизнеспособность органа и вывести пациента из одностороннего состояния в жизненно важных органах, обращая вспять симптомы, пока болезнь не вернется к более конституциональному состоянию. По мере того как симптомы обращаются вспять с течением времени, вводятся глубже действующие лекарства, а позже — лекарства, действующие конституциональней. То есть более активный слой повреждения не следует лечить глубоко действующим, миазматически выбранным лекарством. Такой подход позволяет жизненной силе восстановиться, и тогда она сможет вынести столкновение с глубоко действующими лекарствами и дать положительный лечебный ответ [24].

Если подозревается далеко зашедшая патология, лечение необходимо начинать с разумных низких потенций (обычно 6C), увеличивая потенции или, предпочтительно, работая с LM. Этот последний метод слоев отличается от такового у Эйзаяга, поскольку он фокусируется на далеко зашедшей патологии и слишком слабой жизненной силе, вместо включения всех структурных болезней в общую.

В действительно неизлечимых случаях естественная болезнь преодолевает жизненную силу, которая, следовательно, будет не в состоянии генерировать симптомы. Возможно только паллиативное лечение. Острое назначение необходимо для более поверхностных симптомов; желательно при этом назначать растительные лекарства, которые действуют менее глубоко, чем животные или минеральные лекарства, и с ними жизненной силе взаимодействовать легче. У этих пациентов улучшение может быть только до определенной точки, но они никогда не могут быть излечены, возможно только паллиативное лечение во время острых вспышек в зависимости от изменения картины симптомов. Лучше всего использовать ганемановские продвинутые методы применения водных растворов, так как при этом доза может быть легко приспособлена к чувствительности пациента.

Стоит отметить методы реперторизации Беннингхаузена и Богера как особенно подходящие для односторонних случаев с недостатком симптомов. Метод Богера также подходит для случаев, богатых особенными симптомами с отмеченными модальностями и сопутствующими симптомами, патологическими общими симптомами, клиническими симптомами, объективными симптомами и патологическими симптомами при отсутствии характерных симптомов и в случаях без большого количества психических симптомов. Метод Беннингхаузена лучше всего использовать в случаях, представленных полными симптомами, выдающимися сопутствующими симптомами, отмеченными ощущениями и модальностями, когда общих не хватает или нет ярко выраженных психических симптомов, в случаях, имеющих страдания в нескольких частях, но не имеющих модальностей для всех страдающих частей, или имеющих отдельные модальности [25]. Существуют различные методы реперторизации, основанные на различающихся концепциях совокупности симптомов, каждая из которых выделяет различные аспекты при формировании совокупности случая, хотя все они происходят из "Органона". Для гомеопата важно быть знакомым с этими тонкими различиями, чтобы можно было применять их для назначения в зависимости от данных, полученных от пациента.

Часть II